Стратегия цифровизации. Часть 1-ая. Основное направление

Стратегия цифровизации. Или стратегия + цифровизация?

Часть 1-ая. Основное направление

Скобликов Е.А.

Аннотация. Публикуемая статья включает в себя 5 частей, в которых последовательно рассматриваются: 1. основное направление цифровизации - реализация концепции Триединства и проект Казначейского блокчейна; 2. переход к установлению дискретных курсов валют взамен плавающих и расчётам в цифровой валюте, обеспечивающих наиболее полный суверенитет страны; 3. цифровизация, которая обеспечит рост экономики; 4. цифровизация как электронный рай или цифровой концлагерь; 5. цифровизация в свете Новой теории денег.

Цель работы: обратить внимание специалистов по IT-технологиям, аналитиков и экономистов на концепцию Триединства, проект Казначейского блокчейна и обоснование необходимости перехода от установления плавающих на дискретные курсы валют с тем, чтобы было начато конструктивно-дискуссионное обсуждение предложенных в работе идей.

Введение.

Сразу замечу, что если говорить о стратегии цифровизации, то её не может быть по определению – согласно понятию «стратегия». Стратегия подразумевает, вернее, выступает как подчинённая цели, ради достижения которой и разрабатывается стратегия. Например, целью России, как сказал президент, должен быть такой темп рост экономики, который к 2025 году должен превышать мировые темпы роста. Соответственно этому должна выстраиваться экономическая политика или стратегия, реализация которой позволит её достичь.   Но если цифровизация сама является стратегией, то какая цель её определяет? А такой цели нет, и не может быть по той причине, что цифровизация есть метод, технология, способ – назовите как угодно, но не стратегия. Но мы же люди, мы можем всё, в т.ч. и называть вещи так, как нам нравится и, конечно же, придать и цифровизации статус стратегии, не заглядывая в святцы определения понятий. Более того, можно ещё более возвысить эту стратегию, присвоив ей статус цифровой экономики, которая уже точно ею быть не может, как не бывает паровой, электрической и т.п. экономик. Есть экономика машиностроения, сельского хозяйства, экономика гостиничного хозяйства, и т.д., поскольку это экономика производства товаров и услуг определённого вида. Цифровой экономику назвал Николас Негропонте в 90-х годах прошлого столетия, а поскольку сам он был информатиком, то понятно, почему это не корректное название и не экономики вовсе. Однако, сейчас уже поздно спорить об этом, если такое определение прижилось и прописалось в научном обороте. Более того, идёт соревнование, кто даст более точное определение цифровой экономики. Так, Батов Г.Х. и Хасбулатов Р.И. дают их совершенно противоположные формулировки [Батов, с.14; Хасбулатов, с.8]. Однако, на практике цифровую экономику фактически никто и нигде не рассматривает как экономическую науку, кроме тех случаев, когда речь идёт об экономике производства электронной техники и разработке программного обеспечения. И справедливости ради следует отметить, что и в ООН считают, что пока рано говорить о какой-то отдельной, цифровой экономике, т.к. «нет общепризнанного определения цифровой экономики и не хватает достоверных статистических данных о её ключевых компонентах и аспектах» [Доклад, c. 5].

Но важно не обоснование определения цифровой экономики само по себе, а то, что даже само появление специализированного журнала «Цифровая экономика» подтверждает тенденцию на усиленное внимание в научных кругах и у практических работников к процессам цифровизации. И в каждом его номере рассматриваются те или иные проблемы, которые авторы привычно относят к цифровой экономике. Так, из значимых работ в последних номерах журнала следует отметить Батова Г.Х., который рассматривает методологические аспекты формирования цифровой экономики [Батов, с.11-16 ]; М.Хорошильцев предлагает ввести финансово-цифровое регулирование для противодействия отмывания денежных средств [Хорошильцев]; А.Отырба обращает внимание на то, что без введения цифровой валюты будет невозможно обеспечить конкурентоспособность государства [Отырба]; Меденников В.И. рассматривает значение стратегического управления в условиях цифровой трансформации экономики [Меденников]. В более ранних номерах журнала тоже много работ, которые, безусловно, пополнят копилку знаний о понимании цифровой экономики и её значении, но, тем не менее, даже по названиям работ можно сделать вывод о том, что пока нет привязки обсуждения к какому-то наиболее важному направлению цифровизации. Возможно, предлагаемая статья восполнит этот пробел, поскольку в её 5-ти частях все затрагиваемые в журнале проблемы как раз и рассматриваются в едином ключе.

Выбор главного направления цифровизиции

Итак, если стратегии цифровизации не может быть, то во внедрении цифровых технологий надо руководствоваться лишь выбором направлений, где она принесёт существенный экономический эффект. А вот этого как раз и нет – выбор тех сфер, где он будет достигаться чаще всего определяется не экономическими, а политическими соображениями или просто потому, что отдельным специалистам или кому-то из власть предержащих показалось (а чаще всего лоббисты разъяснили), что вот, например, распознавание лиц в метро, это как раз то, в чём государство нуждается больше всего. Отсюда в каждом ведомстве, да и в среде вроде бы исключительно прагматичных собственников крупного бизнеса, часто руководствуются представлениями, некритично заимствованными под влиянием шумихи, поднятой в СМИ и, чего греха таить, порой подчиняясь модным веяниям. А вот чтобы выбор направления цифровизации был сделан на основании какого-то детального анализа, сравнений опыта в разных странах, я, много лет занимаясь этой темой, этого не встречал. Поэтому ничего не остаётся, как предложить своё обоснование такого выбора, который хотя и выполненный в достаточно общем виде, тем не менее позволяет определить генеральную линию цифровизации.

В чём суть цифровизации? В обработке тем или иным способом информации, представленной в цифровой форме. Но прежде чем приступать к цифровизации (а стоит ли она того?), нужно сначала определить масштабы (объём) той информации, которую следует обрабатывать таким способом, и выяснить, где и какой её больше всего - найти big_data, обработка которой и позволит получать наибольший эффект. Из экономики машиностроения мы знаем, что есть единичное производство, мелкосерийное, серийное и массовое. Точно также и при цифровизации совершенно очевидно, что переводить на цифру ИП хоть все вместе, хоть по одиночке, будет нецелесообразно, т.к. для него достаточно ручных подсчётов с помощью калькулятора. И точно так же будет нецелесообразной цифровизация в небольших образованиях типа школ, поликлиник, УК в ЖКХ, парикмахерских, мастерских по ремонту бытовой техники, СТО, и т.п. организаций. Возможно, именно поэтому Батов Г.Х. и пришёл к выводу, что «пока нет конкретных, научно обоснованных методов, на основе которых возможно формирование цифровой экономики» [Батов, с.11].

Лишь там, где количество обрабатываемой информации отвечает принципу массового производства, цифровизация будет эффективна. Это прежде всего регистрация персональных данных от рождения до смерти, места жительства и прав собственности. Но самый большой массив данных образуется при проведении платёжных операций, которые выполняются миллионами в секунду при покупке товаров и оплате услуг как гражданами, так и юридическими лицами, банками и казначейством на миллионах платёжных терминалов. И вот тут-то и наблюдается отсутствие единой и скоординированной политики выполнения регистрационно-платёжных операций, когда даже в экономическом блоке правительства министерства и ведомства не желают «делиться» своей информацией между собой. Например, службы статистики не имеют допуска к первичным данным ФНС и МВД [Официальная      статистика]. А сама нынешняя статистика априори недостоверна, поскольку отчёты в большинстве своём составляется вручную, да и бухгалтерская природа отчётности позволяет легко фальсифицировать финансовые и статистические показатели, например, ради получения более высокого кредитного рейтинга или чтобы исказить/скрыть нецелевое расходование средств, убыточность или привлечение нелегальной рабочей силы, выпуск фальсификата, и т.д.. Но и независимым оценкам веры нет, если по подсчётам одних аналитиков утечка капиталов из России за время реформ составила три трлн долларов, а по другим – семь [Малинецкий]. Если в экономике 38 млн. трудоспособных граждан не числятся ни на предприятиях, ни в организациях, как сообщила заместитель премьер-министра О.Ю.Голодец [Хуршудов], то как в этом случае можно оценивать успехи или неудачи в экономике? Ведь большая часть из этого числа всё же работает (и часто неплохо обеспечивает семью!), но производимую ими продукцию и услуги, и получаемые доходы официальная статистика точно подсчитать не может.

Другой срез проблем связан с учётом персональных данных физических лиц, включая сведения об имуществе, образовании, профессии, здоровье, и т.д., а также регистрационных данных юридических лиц. Они не содержатся в каком-то едином реестре, поскольку регистрация предприятий и организаций, например, происходят в налоговых инспекциях, в банках, в пенсионном фонде, в органах статистики и соцстраха. В дополнение к этому существует множество альтернатив для осуществления платежей, оформления кредита, вкладов на депозит, формирования отчётности, электронные деньги легко конвертируются в наличные и выводятся в тень, валюта беспрепятственно пересекает границы, и т.д.. Кроме того, год от года растут объёмы электронных транзакций с использованием криптовалют, т.е. минуя все виды контроля и, соответственно, налогообложения.

А теперь давайте посмотрим на чеки, которые мы получаем при покупке продуктов, товаров и оплате услуг: